Анна БЛАГОВА: 
— Я горжусь, что родилась и выросла на святой Полоцкой земле. Имена Евфросиньи Полоцкой, Симеона Полоцкого, знаменитый Софийский собор — все это с детства воспитывало буквально генетическое ощущение истории. И ответственность за “сейчас”, “сегодня”, которые войдут в историю такими, какими сделаем их я, ты, мы.“Славянский базар в Витебске” — это тоже наша славная история. Я с детства следила за каждым конкурсом. Если честно — жутко завидовала тем, кто отстаивал честь нашей страны. И только сейчас, наверное, до конца поняла, какая это ответственность.
Еще во время тех просмотров я всегда особо отмечала конкурсный день, когда молодые исполнители пели с оркестром. Петь с оркестром — это была моя мечта! И я так была счастлива, когда после моей победы на Международном конкурсе в Друскениках Михаил Яковлевич Финберг пригласил меня в свой коллектив — Национальный концертный оркестр Беларуси.
Я работаю в нем уже второй сезон, и это совершенно новый этап моей творческой биографии, за что я бесконечно благодарна Михаилу Яковлевичу. Я не хочу сказать, что все прошлое ничего не значит. Напротив! Там было и целиком песенное, начиная с четырех лет, детство, и школа с музыкально-хоровым уклоном, которую я закончила по классу фортепиано, и музыкальное училище, откуда я вышла хоровиком-дирижером, и досадное непоступление в Белорусский государственный университет культуры и искусств (потом я, правда, все-таки поступила; сейчас перешла на третий курс), и работа в Верхнедвинске — в школе искусств и районном Доме культуры. И, конечно же, студия Ирины Дорофеевой, работа с этой великолепной артисткой и ее продюсером Юрием Савошем, когда учил уже сам пример певицы, которая очень многого требует, в первую очередь — от себя самой.
Но надо ведь когда-то становиться самостоятельной, а не быть только под крылышком звезды, сияя в ее лучах. Поэтому мой приход в оркестр тоже можно считать шагом в этом направлении. Когда ты один на один с оркестром, от придирчивых ушей музыкантов не скрыть ни единой погрешности. И их похвала — это верх признания, да простит меня публика. Поэтому когда на одной из репетиций после песни из репертуара Таисии Повалий оркестранты мне зааплодировали, я поняла, что именно эту композицию и надо петь на конкурсе.Поклонниками я тоже не обижена. Но самое дорогое воспоминание — это гала-концерт Международного конкурса патриотической песни в Витебске в 2004 году. Дело не в самой победе, а в том, что я пела свою собственную песню на слова сестры Кати — серьезную, про Афганистан. В первых рядах сидели матери погибших афганцев. И после моего выступления благодарили со слезами на глазах — такое забыть невозможно.
Песни, которые я сочиняла, взрослели вместе со мной. После фестиваля хочу начать работу над альбомом из собственных песен. Песни могут и должны быть разными. Главное, чтобы они не были бессмысленными. Чтобы, будучи даже не вечными, они несли то доброе-благое, что и делает нас людьми. Наверное, поэтому я и псевдоним сменила: по паспорту — Анна Толстикова, была вначале Аникой, а теперь, месяца четыре назад, стала Анной Благовой. Сейчас на эстраде, как мне кажется, достаточно Аник-шманик, а мне хочется показать, что я не такая. Да и замуж вышла — “несолидно” уже Аникой оставаться.Его зовут Виталий, он работает в Государственном ансамбле танца Беларуси. Но познакомились мы, как ни странно, не на сцене, а на вечеринке в кругу общих знакомых: как говорится, девочки запели — мальчики затанцевали. Так и познакомились. И с тех пор не расстаемся — вернее, редко встречаемся и часто расстаемся. Приезжаю с гастролей — читаю записку: “Я в Китае, прилетаю тогда-то”. В ответ пишу свою: “Уезжаю туда-то, буду тогда-то”. Даже после “Славянского базара в Витебске” не удастся вместе отдохнуть: у него гастроли во Франции…
Георгий КОЛДУН:
— Обычно все спрашивают, почему я так поздно пришел на эстраду. Но, признаться, я мало знаю исполнителей, кто рано стал популярным и при этом остался на эстраде надолго. В то же время Валерий Меладзе, Николай Носков пришли на эстраду не просто с голосом или даже со своими песнями, а со своей, если хотите, философией, в том числе музыкальной.
Вряд ли они смогли бы это сделать в 16 лет. Вообще, на мой взгляд, сам по себе тинейджерско-юношеский возраст, когда от малейшего знака признания буквально может “крышу снести” — не лучшее время для начала профессиональной эстрадной карьеры. Это я говорю не в свое “оправдание”, а как педагог, за плечами которого несколько лет работы со школьниками 5 — 11-х классов. Правда, я учил их не музыке, а географии и экологии, причем начиная с того времени, когда сам еще учился на третьем курсе Белорусского государственного университета.
Я очень благодарен своему отцу за то, что в доме всегда звучала хорошая музыка: от “Битлз” до хардрока. Поэтому период “дворового” музицирования меня если и не минул, то, по крайней мере, не затянулся: отец с детства привил мне хороший музыкальный вкус. И все же каким-то поворотным моментом для меня, несомненно, стало лето после 9-го класса в трудовом лагере Ростовской области, куда взял меня мой отец. Если до этого я просто “подпевал”, то тогда, наверное, впервые серьезно задумался о музыке. Но все равно понадобилось много времени (я даже успел два года отучиться в аспирантуре), прежде чем решил: пусть лучше мой альбом ляжет на полку музыкального магазина, чем моя диссертация — в шкаф к научному руководителю.
Есть исполнители, для которых именно конкурс становится трамплином для дальнейшего взлета. Для некоторых это в последнее время вообще становится чуть ли не профессией — ездить с конкурса на конкурс. Я же никогда не ставил себе задачу стать непременно “конкурсным” исполнителем. Но дважды в Юрмале доходил до полуфинала, не попадая в финал. И все же, считаю, что из шести-семи тысяч участников войти в сотню полуфиналистов — это уже хорошо. Конечно, трудно, да и, пожалуй, невозможно бывает тягаться с обладателями голосов, красивейших уже от природы. Моя задача — спеть максимально качественно, показав все свои возможности, но такого отношения к конкурсу, как “победа или смерть”, у меня нет.
Считаю, что в свое время мне очень помогли пресловутые 75 процентов национального репертуара в эфире наших радио- и телекомпаний. Вероятно, это было очень правильное государственное решение, позволившее многим исполнителям найти себя, а слушателям — выбрать то, что они хотели бы слушать, а не только то, что им предлагают. Что бы там ни говорили об отсутствии в Беларуси шоу-бизнеса,но изменения есть, и в лучшую сторону. Я сам оставил всякие “сопутствующие” занятия, как только почувствовал, что музыкой смогу себя прокормить, — за счет авторских гонораров и концертов.
Поэтому разговоры о том, что мой младший брат Дмитрий Колдун, попав на “Евровидение”, заодно якобы “вытащил” и меня на эстраду, — слишком большое преувеличение. Другое дело, что, возможно, благодаря ему на меня стали обращать больше внимания, которое, кстати, выражается и в том, что меня постоянно с ним сравнивают. Но мы разные, и каждый из нас старается быть самим собой.
Отношение к каждому как к индивидуальности — один из главных законов жизни и творчества. В детстве я был не подарок, даже, случалось, отличался плохим поведением, причем именно тогда, когда мне казалось, что мне уделяют недостаточно внимания, когда хотелось чем-то выделиться среди остальных. Я и сейчас в душе — большой ребенок. И не вижу в этом ничего плохого. Более того, считаю, что с такими людьми интереснее общаться (пусть кто-нибудь попробует убедить меня в обратном).
В то же время, это никак не мешает мне самостоятельно решать серьезные вопросы или проблемы.
Надежда БУНЦЕВИЧ
Фото Юрия ИВАНОВА